Знаете, я так люблю наше поколение.
Потерянное поколение 30-40 летних, ироничное и бывалое, травмированное и постмодерничное. Заставшее рождение интернета поколение толкиенистов и эскапистов. Плоть от плоти эпохи дефицита.
Всех этих поседевших в 25, но нестареющих детей, со склонностью к депрессии и тревоге, с неформальной юностью за плечами и располосованными руками.
Тех, кто успел поездить автостопом и попеть Цоя в подземных переходах до того как Убер уничтожил первое, а урбанисты — второе.
Тех, кто чатился в "кроватке" и боролся с депрессией с помощью синего статуса в аське и трёх топоров.
Тех, кто горячо и необъяснимо увлекался мифологией в начале 2000-ых: резал руны, зачитывался Платовым, Золотой ветвью и кельтскими песнями.
Тех, кто застал первые лучи просветлённой эзотерики, жадно скупал Нагчампу и Суперхит в новорожденных Белых Облаках,
под гипнозом экзотической магии вещей, которые сейчас не тянут даже на сувениры.
Последнее поколение непутешествующих родителей.
Не сделавшие карьеры, не нашедшие себя, равно чужие и социализму, сгинувшему на наших глазах, и капитализму, румяному и нахальному.
Первые клиенты психотерапевтов. И первые психотерапевты.
Тестовое поколение, пробный шар, который новое время и новая этика бросили в 21 век.
Мы проторили дорогу для зумеров, которые теперь живут в этом мире по-серьёзке: создают новые профессии и правила, ходят на терапию с 18, зарабатывают на блогах и киберспорте, свергают диктаторов и снимают себя на камеру раньше, чем учатся ходить.
А мы? Мы ко всему привыкаем и ни к чему не относимся серьёзно.
Мы адаптировались к новым социальным сетям, научились продавать там, где раньше влюблялись и с замирающим сердцем скачивали драгоценные единицы информации: тексты песен и плохо отсканированные книги.
Мы не ворчим, пилим сторьки и вайны, ещё бы: что нам Клабхаус, что нам Тикток, мы же
откармливали Тамагочи и
слали сообщения на пейджер Тутте Ларсен. Чем нас удивишь теперь.
Но иногда, в новом причесанном интернете, я слышу наш смех.
В забытых словечках, отсылках и написанных по-старинке текстах. В вежливой иронии умников, с 16 читавших Юнга, Кастанеду и километровые посты в ЖЖ. Философов и филологов, играющих для развлечения в метаморфозы Талиесина.
И я так люблю этот смех. Смех нашего поколения.
Он почти как смех бессмертных, только лёгкий и тёплый: ведь мы пережили достаточно, чтобы ценить человечность больше всего.